О.О.Будянская, Е.Ю.Мягкова

Сопоставление средств описания эмоций в английском и русском языках (на примере страха)

 

В современной когнитивной лингвистике ведутся многочисленные исследования когнитивных моделей, в рамках которых осуществляется анализ концептов через обращение к средствам естественного языка. В частности, анализ эмоциональных концептов имеет целью показать, что эмоции как явления психики имеют чрезвычайно сложную концептуальную структуру [Lakoff & Kövecses 1987; Kövecses 1990], которая может быть выявлена путем систематизации языковых выражений, используемых носителями языка для обозначения и представления эмоций¹. Как считает А.Вежбицкая, «без толкований такого рода невозможно было бы объяснить отношения между такими понятиями как зависть, ревность, ненависть, презрение, жалость, восхищение и т.д. Невозможно было бы также сравнивать (и интерпретировать) концепты эмоций в разных языках» [Вежбицкая 1996: 216].

Модели эмоций обычно строятся на основании анализа языковых средств (метафорических и метонимических выражений), имеющихся в языке и используемых для описания соответствующей эмоции. Их применение для анализа эмоциональных концептов целесообразно потому, что «в современных языках… метафорические и метонимические переносы формируют особый пласт средств выражения в языке для обозначения внутренних (ментальных и эмоциональных) состояний и процессов»; при этом «перенос значения по модели ‘от физического процесса или состояния к внутреннему состоянию’ особенно часто наблюдается в языковых средствах, обслуживающих поле эмоциональности, что, возможно, связано с физиологическими проявлениями некоторых базовых эмоций, наследуемых человеком на генетическом уровне» [Клобуков, 1997: 41]. Связь между физиологическими симптомами и эмоциями может напоминать некоторые метонимические отображения (mappings), особенно в причинно-следственных соотношениях. Такие отношения наблюдаются в метонимиях типа THE TONGUE STANDS FOR SPEECH или THE HAND STANDS FOR WRITING [Ungerer & Schmid, 1996: 131]. Именно на основании этого сходства может быть сформулирован общий ‘метонимический принцип’: THE PHYSIOLOGICAL EFFECTS OF AN EMOTION STAND FOR THE EMOTION [Lakoff & Kövecses, 1987], на основании которого выводятся прямые соответствия между различными видами физиологических симптомов и языкового выражения эмоций. Анализ обширного языкового материала (преимущественно идиом, базирующихся на метонимиях и метафорах) позволяет сделать вывод об исключительно сложной концептуальной структуре эмоций и построить их прототипические сценарии.

В своей книге «Эмоциональные концепты» З.Кёвечеш [Kövecses 1990] предпринимает попытку показать, что эмоциональные концепты имеют более сложную и тонкую структуру и более богатое концептуальное содержание, чем можно предположить, исходя из классической точки зрения на эмоции. Основная методологическая идея состоит в том, что обычный (conventionalized) язык, который мы используем, когда говорим об эмоциях, может быть важным инструментом для обнаружения структуры и содержания наших эмоциональных концептов. Более того, этот язык может многое сказать относительно нашего эмоционального опыта (а также относительно его культурной специфики). Таким образом, для понимания эмоционального опыта необходимо изучить языковые описания эмоций, а не те ‘сигналы’, которые используются для их выражения. Такая необходимость обусловлена тем, что когнитивные модели, в которые ‘упакован’ огромный объем индивидуального опыта и которые представляют ‘ненаучное’ (дополняющее научное) представление в рамках какой-то области знаний, в значительной степени определяются естественным языком. Именно посредством языка мы ‘строим концептуальную вселенную’.

Для того, чтобы можно было сравнить названные исследования эмоциональных концептов с другими теориями эмоций, рассмотрим некоторые примеры. Так, анализ одной из ‘базовых’ эмоций – гнева [Lakoff & Kövecses 1987] начинается с описания общей культурной модели физиологических признаков гнева, которую можно представить в следующем виде: физиологические проявления гнева – 1) повышенная температура тела, повышенное давление, мышечное напряжение, волнение и нарушение точности восприятия; 2) с нарастанием гнева увеличиваются и его физиологические проявления; 3) существует предел, до которого физиологические проявления гнева препятствуют нормальному поведению. Затем для этой эмоции (соответственно признакам гнева) выделяются основные метонимии: гнев – это: температура тела, внутреннее давление, покраснение лица и шеи, волнение, нарушение точности восприятия. Отсюда возникают две версии соответствующей метафоры: ГНЕВ – ЭТО ЖАР ИЛИ ЖИДКОСТЬ В СОСУДЕ (HEAT OR FLUID IN CONTAINER). Соответственно формулируется общая метафора, описывающая наше представление об эмоциях: ТЕЛО – ЭТО СОСУД, В КОТОРОМ СОДЕРЖАТСЯ ЭМОЦИИ.

Анализ большого набора идиом, описывающих состояние гнева, дает возможность сделать вывод о том, что не имеется одной общей когнитивной модели гнева. Напротив, имеется категория когнитивных моделей с прототипической моделью в центре. Из этого следует, что ошибочно было бы пытаться построить одну когнитивную модель для всех реализаций концепта. Виды гнева – это не конкретные случаи одной и той же модели, это варианты модели [Lakoff & Kövecses 1987: 217].

Авторы многих исследований подобного типа (см., например, [Kövecses 1990; Lakoff & Kövecses 1987; Wierzbicka 1996] и др.) считают, что, несмотря на то, что подобная трактовка представляет собой лишь ‘ненаучную’ теорию, она выдержала проверку временем, о чем свидетельствуют языковые данные. Имеющиеся в работе [Lakoff & Kövecses 1987] ссылки на результаты других исследователей (например, [Ekman et al. 1983]) дают авторам основания полагать, что рядовые носители английского языка с помощью описания эмоций языковыми средствами могут очень точно проникать в собственную психологию [Lakoff & Kövecses 1987: 217]. Эти результаты показывают также, что многие аспекты того, как мы концептуализируем гнев, обусловлены нервной системой, и что концептуальные метафоры и метонимии, которые используются для понимания гнева, не являются произвольными: наоборот, они мотивированы нашей физиологией, т.е. реальное содержание концептов соотносится с чувственным опытом. Этот факт представляет особый интерес в отношении метафорических концептов, поскольку соответствие обнаруживается между метафорами и физиологией, а не непосредственно между буквальным смыслом и физиологией. Авторы считают, что это подтверждает утверждение Дж. Лакоффа и М. Джонсона [Lakoff & Johnson 1980], что концептуальные метафоры – это не просто полет фантазии, но в их основе лежит телесный (чувственный) опыт [Lakoff & Kövecses 1987: 221].

Таким образом, получается, что выражения, которые используются для описания гнева в американском английском, представляют собой не беспорядочный набор; они структурированы в терминах сложной концептуальной модели, которая внутренне присутствует в семантике языка. Это показывает, что гнев – не просто аморфное чувство; гнев имеет сложную когнитивную структуру.

В нашем исследовании была предпринята попытка сопоставления идиоматических выражений, используемых носителями русского и английского языков для описания эмоции страха. В табл.1 приводятся примеры распределения отобранного фактического материала по группам в соответствии с основными признаками/моделями, по которым описывается fear/страх.

Таблица 1. Средства описания fear/страха.

FEAR	дрожь, вздрагивание	to shake in one’s boots; to be afraid, to shake from fear; to quake in one’s boots; nearly jump out of your skin; to give someone the willies
	перебои в сердце	his heart sank; his heart leaped into his mouth; his heart missed a beat; to have one’s heart in one’s mouth
	опасность, смерть	to frighten someone to death; to scare someone to death; to scare someone stiff
	оцепенение	fear turned him to stone; to become petrified; to grow (become) dumb; fear rooted him to the ground; to be paralyzed (frozen) with fear; his tongue was swollen with fear; the legs got numb
	мурашки	fear makes his flesh creeps; fear makes his blood creeps; a cold shiver ran down his spine;
	потеря рассудка	to frighten (scare) the wits out of someone; to frighten (scare) living daylights out of someone;
	страх – живое существо	fear has a hundred eyes; fear sees danger everywhere; fear eats one’s heart out; fear took his breath away
	страх – предмет	to put fear in somebody’s heart; to fall into fear; to put in fear; to throw a scare into someone;
	внешние изменения	fear twists one’s mouth; his face grew white; his face was destroyed; to go grey; to turn grey; to make one’s hair stand on end;
	внутренний холод	to grow cold with fear; fear makes his blood freeze
СТРАХ	оцепенение	застыть от страха; окаменеть от страха; прирасти к земле от страха; страх приковал его к месту; язык отнялся от страха; оцепенеть от страха; онеметь от страха; ноги отнялись от страха; ноги стали ватными; ноги подгибаются; дыхание перехватило от страха; в зобу дыханье сперло; у него ком в горле; лишиться дара речи
	внешние изменения	съежиться от страха; волосы дыбом встали; поседеть от страха; его перекосило от страха; лицо побелело от страха
	оцепенение	застыть от страха; окаменеть от страха; прирасти к земле от страха; страх приковал его к месту; язык отнялся от страха; оцепенеть от страха; онеметь от страха; ноги отнялись от страха; ноги стали ватными; ноги подгибаются; дыхание перехватило от страха; в зобу дыханье сперло; у него ком в горле; лишиться дара речи
	внутренняя дрожь	трепетать от страха; дрожать; вздрогнуть; страх заставил его содрогнуться; у него мурашки по спине ползают
	влияние страха на сердце	сердце оборвалось; сердце опустилось; сердце в пятки ушло
	страх – живое существо	у страха глаза велики; страх исказил его лицо; страх заставил его содрогнуться
	страх – предмет	держать в страхе; нагонять страх; вселять страх; томиться от страха
	внутренний холод	леденеть от страха; кровь в жилах стынет; душа леденеет от страха
	влияние страха на рассудок	обезуметь от страха; рассудок помутился; потерять рассудок от страха
	страх может привести к смерти	умирать от страха; испугаться до смерти
	влияние страха на душу	душа в пятки ушла; вселять страх в чью-то душу; душа леденеет от страха

 

Таким образом, мы видим, каково бытовое восприятие страха: человек либо каменеет, замирает, немеет, либо трясется, вздрагивает, дрожит, а также испытывает неприятный холод, мурашки. Более того, страх влияет на работу сердца (например, сердце оборвалось, сердце опустилось). Страх также влечет за собой изменения внешности человека, а именно: искажает и искривляет лицо, испуганный человек бледнеет, волосы его могут стать дыбом или поседеть. Примечательно, что страх способен привести к безумию и даже смерти. Находясь в ожидании опасности, человек постоянно томится и мучается от одной только вероятности ее появления. Получив эту бытовую картинку страха, можно провести параллель с его физиологическим и психологическим описанием. С точки зрения физиологии, процесс страха сопровождается снижением тонуса мускулатуры, частоты сердцебиения, кровяного давления. Он также может привести к расширению зрачков, потоотделению, приливу крови к мускулам. Интенсивный страх приводит даже к смерти, так животные и люди могут быть испуганы буквально до смерти. Страх является эмоцией большой силы, которая оказывает заметное воздействие на восприятие, мышление и поведение индивида. Но, по сравнению с другими эмоциями, ее влияние является наиболее сдерживающим. При страхе ограничивается восприятие. Он может оказывать влияние на мышление, а в зависимости от своей интенсивности переживается как предчувствие, неуверенность, полная незащищенность. Появляется чувство недостаточной надежности, чувство опасности и надвигающегося несчастья. Человек ощущает угрозу своему существованию, которая может переживаться как угроза своему телу, своему психологическому я [Изард 1980]. Можно выделить также основные метафоры, вокруг которых строится описание: СТРАХ – ЭТО ЖИВОЕ СУЩЕСТВО; СТРАХ – ЭТО ПРЕДМЕТ; СТРАХ – ЭТО ОПАСНОСТЬ; СТРАХ – ЭТО БЕЗУМИЕ. Из примеров также видно, что они в полной мере реализуют приведенный выше общий ‘метонимический принцип’: THE PHYSIOLOGICAL EFFECTS OF AN EMOTION STAND FOR THE EMOTION.

Рис.1. Концепт страх/fear в русском и английском языках.

Если сравнить полученные описания страха в русском и английском языках, можно сделать вывод об их сходстве и различиях (см. Рис. 1). Выделенная русскими категория, влияние страха на душу человека, не наблюдается в английском материале. Среди проанализированных более 50 английских идиоматических выражений, не было обнаружено ни одного упоминания о влиянии эмоции страха на душу человека. По-видимому, здесь можно говорить специфике представлений о страхе в русской культуре.

Литература

1. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996.

2. Изард К. Эмоции человека. М., 1980.

3. Клобуков П.Е. Метафора как концептуальная модель формирования языка эмоций // Язык. Сознание. Коммуникация. М., 1997. Вып.2. С.41-47.

4. Ekman P., Levenson R.W. & Friesen W. Autonomous nervous system activity distinguishes among emotions // Science. 1983. Vol.221. Pp. 1208-1210.

5. Kövecses Z. Emotion concepts. New York etc.: Springer-Verlag, 1990.

6. Lakoff G. & Johnson M. Metaphors we live by. Chicago: University of Chicago Press, 1980.

7. Lakoff G. & Kövecses Z. The cognitive model of anger inherent in American English // Cultural models in language and thought. Cambridge: Cambridge University Press, 1987. Pp.195-221.

8. Ungerer F. & Schmit H.-J. An introduction to cognitive linguistics. London; New York: Longman, 1996.

9. Wierzbicka A. Semantics. Primes and universals. Oxford; New York: Oxford University Press, 1996.

Примечания: