В седьмой октаве повествование достигает максимального накала:

There stood the son and father

And they looked high and low;

The heather was red around them,

The sea rumbled below.

And up and spoke the father,

Shrill was his voice to hear:

“I have a word in private,

A word for the royal ear”.

«Стояли сын и отец и смотрели вокруг, вереск был красным вокруг них, море рокотало внизу. И внезапно заговорил отец, пронзителен был его голос: У меня есть слово с глазу на глаз, слово для королевского уха».

Выражение high and low означает «повсюду». Глагол to rumble передает низкий звук, подобный дальнему грому. Конструкция and up and spoke интересна тем, что слово up функционирует как глагол: begin, esp. abruptly or boldly, to say or do something (usu. foll. by and) (SOED). В таком смысле up акцентирует внезапность и смелость последующего действия. Прилагательное shrill передаёт высокий и пронзительный звук. Обратим внимание на контраст между голосом и вежливой продуманной фразой, так изъясняются придворные, а не пленники на краю гибели. Самообладание пикта поразительно.

В переводе эта сцена показана так:

Сын и отец молчали,

Стоя у края скалы.

Вереск звенел над ними,

В море катились валы.

И вдруг голосок раздался:

«Слушай, шотландский король,

Поговорить с тобою

С глазу на глаз позволь!

С. Я. Маршак подчёркивает, что пленники молчали. Интересна звуковая характеристика ситуации: Вереск звенел над ними… Этот символ допускает множественное истолкование – это могло быть жужжание пчёл, или пение ветра, или звенела вересковая пустошь, прощаясь со своими жителями. Звуковая характеристика морского прибоя заменена зрительной: В море катились валы. Внезапная речь старика передана своеобразно: его высокий и пронзительный голос назван голосок, он дерзко, без этикетных знаков уважения, обращается к королю на «ты», используя слово король вместо стандартного обращения. Он понимает, что терять ему нечего.

В восьмой октаве пленник объясняет своё решение.

“Life is dear to the aged,

And honour a little thing;

I would gladly sell the secret,”

Quoth the Pict to the King.

His voice was small as a sparrow’s,

And shrill and wonderful clear:

“I would gladly sell my secret,

Only my son I fear.

«“Жизнь дорога пожилому, а честь – малая вещь; я бы с радостью продал секрет”, сказал пикт королю. Голос у него был тонкий, как у воробья, и пронзительный, и удивительно чёткий: “Я бы с радостью продал секрет, только моего сына я боюсь».

В первом четверостишии заслуживает внимания архаичный глагол quoth «сказал, промолвил», у этого слова устойчивые ассоциации с библейскими и шекспировскими текстами. Автор показывает полный самоконтроль пикта, говорящего чётким голосом о своём желании продать тайну. Заслуживает внимания фраза о страхе перед сыном. Пикт хочет убедить короля в том, что сын может наказать своего отца за разглашение тайны.

В переводе старик-пикт даёт оценку своему действию:

Старость боится смерти.

Жизнь я изменой куплю,

Выдам заветную тайну!” –

Карлик сказал королю.

Голос его воробьиный

Резко и чётко звучал:

“Тайну давно бы я выдал,

Если бы сын не мешал!

Мысль о том, что жизнь дорога тем, кто стар, выражена афористически чётко: Старость боится смерти. Про то, что честь не играет для него роли, пленник не говорит. И далее он произносит фразу, которую обычно в первом лице не говорят (Жизнь я изменой куплю), так можно сказать о ком-то, но не о себе. Вместо дискурса торга (я бы продал мой секрет), начинается дискурс неприкрытого предательства. Интересен контраст «карлик – король», эти два заимствования в русском языке восходят разными путями к немецкому Karl «взрослый мужчина». Первая линия развития слова привела к имени собственному Карл, частому у германских монархов, в видоизмененном звучании оно пришло в русский из польского как король. Вторая линия привела к модификации понятия «мужчина – парень – ребёнок» (нем. Kerl) (Черных). В разговоре с королём старик ведёт себя как человек, давно замысливший предательство: Тайну давно бы я выдал. Он не боится сына, мальчик ему просто мешает. Ощущение достоверности происходящего в переводе немного теряется, в оригинале оно никуда не исчезает.

В девятой октаве старик разъясняет свою позицию и даёт инструкции палачам.

“For life is a little matter,

And death is nought to the young;

And I dare not sell my honour

Under the eye of my son.

Take him, O king, and bind him,

And cast him far in the deep;

And it’s I will tell the secret

That I have sworn to keep.”

«Ибо жизнь мало что значит, и смерть – ничто для молодых, и я не посмею продавать мою честь в присутствии моего сына. Возьми его, король, и свяжи его, и забрось его далеко в глубину, и я расскажу тайну, которую я поклялся хранить».

Заслуживает внимания архаизм nought «ничто». Глагол to cast «бросать» отличается от более частотного глагола to throw тем, что у бросаемого объекта есть признак лёгкости и бросающий знает, куда он хочет этот объект направить (it is typically used when what is thrown is light and is directly aimed – WNDS). Конструкция it’s I will tell the secret представляет собой усиление обещания.

В переводе слова пикта таковы:

Мальчику жизни не жалко,

Гибель ему нипочем...

Мне продавать свою совесть

Совестно будет при нём.

Пускай его крепко свяжут

И бросят в пучину вод –

А я научу шотландцев

Готовить старинный мёд!..”

Текст становится конкретнее. В оригинале речь идёт о молодых вообще, в переводе – о конкретном мальчике. Вместо выражения продавать честь старик говорит продавать совесть, это важный момент различия между английской и русской лингвокультурами, совесть по-русски более значимый концепт, чем conscience по-английски: англичан раздражает проявление неуважения, русских – отсутствие внутреннего чувства уважения, отсутствие внутреннего судьи в душе. Не случайно пикт говорит: я не посмею в оригинальном тексте (действие) и мне совестно в переводе (отношение). Конкретным становится и обещание: вместо фразы: я расскажу тайну, – мы видим высказывание: я научу готовить старинный мёд.

В десятой октаве рассказывается о жертвоприношении.

They took the son and bound him,

Neck and heels in a thong,

And a lad took him and swung him,

And flung him far and strong,

And the sea swallowed his body,

Like that of a child of ten; –

And there on the cliff stood the father,

Last of the dwarfish men.

«Они взяли сына, и связали его крепко ремнём, и парень взял его, и с размаху бросил его далеко и мощно, и море поглотило его тело, такое, как у десятилетнего мальчика; а на утёсе стоял его отец, последний из карликов».

Описание экзекуции поражает конкретикой: мы видим, как мальчика связывают, как один из слуг короля с размаху бросает его с обрыва, и как он исчезает в море. Выражение neck and heels означает securely «надёжно» (tied him neck and heels), «основательно». Глагол to fling «бросать, швырять, метать» отличается от своего более частотного синонима to throw признаком с силой или с яростью (WNDS). Уточняется и возраст мальчика – на вид ему было десять лет, хотя, возможно, он был и старше. Действия перечисляются с координативным союзом and, и это придает повествованию динамику. Отец приносит своего сына в жертву и смотрит на казнь.

С. Я. Маршак перевёл этот фрагмент баллады следующим образом:

Сильный шотландский воин

Мальчика крепко связал

И бросил в открытое море

С прибрежных отвесных скал.

Волны над ним сомкнулись.

Замер последний крик...

И эхом ему ответил

С обрыва отец-старик:

Признак «сильный» является здесь очень значимым: сильные издеваются над слабыми. Переводчик уходит от конкретных описаний действий шотландского воина, но даёт более яркую картину всего события – открытое море, отвесная скала, смыкающиеся волны. Поэт реконструирует ситуацию и добавляет в неё очень значимый элемент – последний крик мальчика (или юноши) и слова отца, звучащие как эхо. Описание превращается в символический образ.

В заключительной, одиннадцатой октаве расставляются все точки над i.

“True was the word I told you:

Only my son I feared;

For I doubt the sapling courage

That goes without the beard.

But now in vain is the torture,

Fire shall never avail:

Here dies in my bosom

The secret of Heather Ale.”

«Верным было слово, которое я сказал вам: только моего сынаПродолжение »